Неточные совпадения
Вольнодумцы, конечно, могут (под личною, впрочем, за сие
ответственностью) полагать, что пред лицом законов естественных все равно, кованая ли кольчуга или кургузая кучерская поддевка облекают начальника, но в глазах
людей опытных и серьезных материя сия всегда будет пользоваться особливым перед всеми другими предпочтением.
— Да моя теория та: война, с одной стороны, есть такое животное, жестокое и ужасное дело, что ни один
человек, не говорю уже христианин, не может лично взять на свою
ответственность начало войны, а может только правительство, которое призвано к этому и приводится к войне неизбежно. С другой стороны, и по науке и по здравому смыслу, в государственных делах, в особенности в деле воины, граждане отрекаются от своей личной воли.
Вот
люди! все они таковы: знают заранее все дурные стороны поступка, помогают, советуют, даже одобряют его, видя невозможность другого средства, — а потом умывают руки и отворачиваются с негодованием от того, кто имел смелость взять на себя всю тягость
ответственности. Все они таковы, даже самые добрые, самые умные!..
Беру тебя еще раз на личную свою
ответственность, — так и сказали, — помни, дескать, ступай!» Облобызал я прах ног его, мысленно, ибо взаправду не дозволили бы, бывши сановником и
человеком новых государственных и образованных мыслей; воротился домой, и как объявил, что на службу опять зачислен и жалование получаю, господи, что тогда было…
«Полуграмотному
человеку, какому-нибудь слесарю, поручена жизнь сотен
людей. Он везет их сотни верст. Он может сойти с ума, спрыгнуть на землю, убежать, умереть от паралича сердца. Может, не щадя своей жизни, со зла на
людей устроить крушение. Его
ответственность предо мной… пред людями — ничтожна. В пятом году машинист Николаевской дороги увез революционеров-рабочих на глазах карательного отряда…»
Взяв газету, он прилег на диван. Передовая статья газеты «Наше слово» крупным, но сбитым шрифтом, со множеством знаков вопроса и восклицания, сердито кричала о
людях, у которых «нет чувства
ответственности пред страной, пред историей».
Эти думы обладали свойством мимолетности, они, проходя сквозь сознание, не возбуждали в нем идеи
ответственности за жизнь, основанную на угнетении
людей, на убийстве их.
— Ошибочно думать, что энергия
людей, соединенных в организации, в партии, — увеличивается в своей силе. Наоборот: возлагая свои желания, надежды,
ответственность на вождей,
люди тем самым понижают и температуру и рост своей личной энергии. Идеальное воплощение энергии — Робинзон Крузо.
И — еще раз: эволюция невозможна без сотрудничества классов, — эта истина утверждается всей историей культурного развития Европы, и отрицать эту истину могут только
люди, совершенно лишенные чувства
ответственности пред историей…
Его определил, сначала в военную, потом в статскую службу, опекун, он же и двоюродный дядя, затем прежде всего, чтоб сбыть всякую
ответственность и упрек за небрежность в этом отношении, потом затем, зачем все посылают молодых
людей в Петербург: чтоб не сидели праздно дома, «не баловались, не били баклуш» и т. п., — это цель отрицательная.
— Если бы была задана психологическая задача: как сделать так, чтобы
люди нашего времени, христиане, гуманные, просто добрые
люди, совершали самые ужасные злодейства, не чувствуя себя виноватыми, то возможно только одно решение: надо, чтобы было то самое, что есть, надо, чтобы эти
люди были губернаторами, смотрителями, офицерами, полицейскими, т. е. чтобы, во-первых, были уверены, что есть такое дело, называемое государственной службой, при котором можно обращаться с
людьми, как с вещами, без человеческого, братского отношения к ним, а во-вторых, чтобы
люди этой самой государственной службой были связаны так, чтобы
ответственность за последствия их поступков с
людьми не падала ни на кого отдельно.
Истинное народное самоуправление должно возложить
ответственность за судьбу общественности на
человека и его силу, на народ.
Огромная, превратившаяся в самодовлеющую силу русская государственность боялась самодеятельности и активности русского
человека, она слагала с русского
человека бремя
ответственности за судьбу России и возлагала на него службу, требовала от него смирения.
И даже в эту страшную войну, когда русское государство в опасности, нелегко русского
человека довести до сознания этой опасности, пробудить в нем чувство
ответственности за судьбу родины, вызвать напряжение энергии.
Именно те, кого Горький называет неудачным термином «богоискатели», вот уже много лет пытаются перенести центр тяжести внутрь
человека, в его глубину, и возложить на личность человеческую огромную
ответственность за жизнь.
Они-то и борются с безответственностью, с возложением
ответственности на силы, вне
человека находящиеся.
Позитивизм и материализм отрицают
ответственность, свободу, творческую волю, отрицают
человека и строят безвольную теорию социальной среды и власти необходимости, могущества внешних обстоятельств.
Но такова одна сторона марксизма, обращенная к свободе
человека и моральной
ответственности.
Возвращаться назад, не доведя дело до конца, было до слез обидно. С другой стороны, идти в зимний поход, не снарядившись как следует, — безрассудно. Будь я один с Дерсу, я не задумался бы и пошел вперед, но со мной были
люди, моральная
ответственность за которых лежала на мне. Под утро я немного уснул.
Он находил, что на
человеке так же мало лежит
ответственности за добро и зло, как на звере; что все — дело организации, обстоятельств и вообще устройства нервной системы, от которой больше ждут, нежели она в состоянии дать.
Человек не может, не должен в своем восхождении улететь из мира, снять с себя
ответственность за других.
Я был убежден, что вина и
ответственность за ужасы революции лежат прежде всего на
людях старого режима и что не им быть судьями в этих ужасах.
Но этим налагается на
человека безмерно большая
ответственность и тяжесть, чем обычное требование победы над грехами.
Внутренние их устои не колебались анализом, и честные
люди того времени не знали глубокого душевного разлада, вытекающего из сознания личной
ответственности за «весь порядок вещей»…
Я помню, как один «уважаемый» господин, хороший знакомый нашей семьи,
человек живой и остроумный, на одном вечере у нас в довольно многочисленной компании чрезвычайно картинно рассказывал, как однажды он помог еврею — контрабандисту увернуться от
ответственности и спасти огромную партию захваченного товара…
В нем достигло предельной остроты чувство
ответственности всех за всех, — каждый ответствен за весь мир и за всех
людей, и каждый должен стремиться к спасению всех и всего.
Тургенев так выразил свое впечатление от казни Тропмана в Париже: «Никто не смотрел
человеком, который сознает, что присутствовал при совершении акта общественного правосудия; всякий старался сбросить с себя
ответственность в этом убийстве».
Все достоинство
человека основано на чувстве свободной
ответственности, на сознании виновности в собственной судьбе.
Когда
люди не имеют абсолютной, непоколебимой уверенности, то легче и лучше говорить и писать о чем-то, а не что-то, — меньше
ответственности.
Мистика разрешается кабинетным сознанием культурных
людей, но в пропорции, в границах, без наложения
ответственности.
Есть круговая соборная
ответственность всех
людей за всех, каждого за весь мир, все
люди — братья по несчастью, все
люди участвовали в первородном грехе, и каждый может спастись лишь вместе с миром.
[Для ссыльной колонии до настоящего времени больше всех сделали, в смысле ее созидания и
ответственности за нее, два
человека: М. С. Мицуль и M. H. Галкин-Враской.
— О дитя мое! — воскликнул вдруг Лаврецкий, и голос его задрожал, — не мудрствуйте лукаво, не называйте слабостью крик вашего сердца, которое не хочет отдаться без любви. Не берите на себя такой страшной
ответственности перед тем
человеком, которого вы не любите и которому хотите принадлежать…
— И когда же, где же вздумали
люди обайбачиться? — кричал он в четыре утра, но уже несколько осипшим голосом, — у нас! теперь! в России! когда на каждой отдельной личности лежит долг,
ответственность великая перед богом, перед народом, перед самим собою! Мы спим, а время уходит; мы спим…
— Да, большая, совсем большая девица, — вслух думал он. — А чем больше
человек, тем и
ответственность больше.
Одни обвинения были просто голословные клеветы или подозрения, для опровержения которых нельзя было подыскать никаких доказательств, а других нельзя было опровергать, не подводя некоторых
людей прямо к неминуемой тяжелой
ответственности.
— Ваше превосходительство! я, конечно, маленький
человек… даже очень маленький, — заговорил дрогнувшим голосом Родион Антоныч, — и мог бы сложить с себя всякую
ответственность по составлению уставной грамоты, так как она редактировалась вполне ответственными по своим полномочиям лицами, но я не хочу так делать, потому что, если что и делал, так всегда старался о пользе заводов…
Что касается гарантии, которую может представлять простота, то она состоит в том, что простодушный
человек не только сам не сознает чувства
ответственности, но и все доподлинно знают, что ничему подобному неоткуда и заползти в него.
Но, так как из слов его видно, что у него обобран весь скот и, наконец, в деле есть просьбы крестьян на стеснительные и разорительные действия наследников, то обстоятельство это подлежит особому исследованию — и виновных подвергнуть строжайшей
ответственности, потому что усилие их представить недальнего
человека за сумасшедшего, с тем чтоб засадить его в дом умалишенных и самим между тем расхищать и разорять его достояние, по-моему, поступок, совершенно равносильный воровству, посягательству на жизнь и даже грабежу.
Но даже подобные выходки как-то уж не поражали нас. Конечно, инстинкт все еще подсказывал, что за такие речи следовало бы по-настоящему его поколотить (благо за это я
ответственности не полагается), но внутреннего жара уж не было. Того «внутреннего жара», который заставляет
человека простирать длани и сокрушать ближнему челюсти во имя дорогих убеждений.
Одни, те, которым внушено, что они облечены особенным, сверхъестественным значением и величием, так опьяняются этим своим воображаемым величием, что перестают уже видеть свою
ответственность в совершаемых ими делах; другие
люди, те, которым, напротив, внушается то, что они ничтожные существа, долженствующие во всем покоряться высшим, вследствие этого постоянного состояния унижения впадают в странное состояние опьянения подобострастия и под влиянием этого опьянения тоже не видят значения своих поступков и теряют сознание
ответственности в них.
Убийцы заставляют всех присутствующих при убийстве ударить уже убитую жертву, с тем чтобы
ответственность распределилась между наибольшим количеством
людей.
На низшей ступени общественной лестницы — солдаты с ружьями, пистолетами, саблями истязают и убивают
людей и этими же истязаниями и убийствами заставляют
людей поступать в солдаты и вполне уверены, что
ответственность за эти поступки снята с них тем начальством, которое предписывает им их поступки.
«Говорят: «мы передаем свои поступки воле других
людей, и наши поступки не могут быть ни дурными, ни хорошими; в наших поступках не может быть ни заслуги за доброе, ни
ответственности за злое, так как они совершаются не по нашей воле».
Через государственное устройство, в котором, как в сплетенной из прутьев корзине, все концы так спрятаны, что нельзя найти их,
ответственность в совершаемых преступлениях так скрывается от
людей, что
люди, совершая самые ужасные дела, не видят своей
ответственности в них.
Человек не может снять с себя
ответственности за свои поступки.
Без убеждения в том, что есть лица, выше его стоящие и берущие на себя
ответственность в его поступке, и
люди, стоящие ниже его, которые требуют для своего блага исполнения таких дел, не мог бы ни один из
людей, находящихся на промежуточных между правителем и солдатом ступенях, совершать те дела, которые он совершает.
«Есть некоторые
люди, которые без всякого определенного рассуждения прямо почему-то заключают, что
ответственность за государственные меры ложится только на тех, которые распоряжаются, или что правительство и цари решают вопросы о том, что хорошо или дурно для подданных, и что подданные обязаны только повиноваться.
«Правители, в числе двух, трех, сойдясь в кабинетах, тайно сговариваются без протоколов, без гласности, и потому без
ответственности, и посылают
людей на бойню».
Как ни скрыта для каждого его
ответственность в этом деле, как ни сильно во всех этих
людях внушение того, что они не
люди, а губернаторы, исправники, офицеры, солдаты, и что, как такие существа, они могут нарушать свои человеческие обязанности, чем ближе они будут подвигаться к месту своего назначения, тем сильнее в них будет подниматься сомнение о том: нужно ли сделать то дело, на которое они едут, и сомнение это дойдет до высшей степени, когда они подойдут к самому моменту исполнения.